Правда в том, что меня уже не спасти.
Я знаю чем всё закончится.

Бывают люди, которые никогда не взрослеют — такие не имеют права совершать поступки. Всякий поступок ведет к каким-то последствиям, но детям нет дела до последствий. Дин Винчестер всегда знал, что сколько бы его не ломала жизнь, выкручивая сустав за суставом каждый раз на охоте, он всё равно останется большим ребёнком. С огрубевшим чувством юмора, с атрофированным ощущением того, что всё будет хорошо, с улыбкой полной веры и надежды. Дин Винчестер совершал, совершает и будет совершать ошибки, влекущие за собой последствия. Потому что эта вера в детство и в то, что однажды их с младшим братом, Мэри позовёт всё-таки с крыльца обедать, а Джон улыбнётся, вытирая перепачканные в машинном масле ладони со двора, возясь с очередным автомобилем, слепая, не имеющая границ начала и конца, будет жить в сердце даже тогда, когда его целиком и полностью поглотит мгла. Детям свойственно ввязываться во всякого рода авантюры и абсолютно всё равно, как решать проблемы, ведь у таких всё слишком просто: бросил авантюру — решил проблему. Вот только охотнику не представлялось возможным оставить своего младшего брата и позволить жить взрослой, самостоятельной жизнью. Уж так исторически сложилось, но Винчестеры ходят друг за другом по кругу и этот круг ничто не может разорвать. Разве что поцарапать, заставить местами треснуть и усомниться, вовлекая те самые пресловутые последствия, но... разорвать, увы, нет. Поэтому вместо того, чтобы закончить весь этот фарс и отправиться вместе с адским псом в своё время Винчестеру так и не удалось.
А ведь так хотелось.
Где не будет людей, которым Дин всё так же свято боялся навредить, где не будет брата, за которого он цеплялся словно за спасательный круг, и не будет отягощающих проблем, он выбирал вновь и вновь самый извилистый и тернистый путь: уничтожить собственными руками свой последний билет в лучшую жизнь и снова посмотреть на Сэмми так, словно бы... «Ты же знаешь, что я бы не смог поступить иначе, мелкий.» И из-за своей, если так можно выразиться, в какой-то мере мягкотелости в такие моменты, Дин себя ненавидел больше обычного. Потому что в подступивший и решительный момент всё посылалось к чёрту на рога и план, фактически, идеальный проваливался. Просто из-за младшего брата. Из-за детской, наивной мечты о том, что всё рано или поздно будет хорошо, что найдётся призрачный выход, запасная дверь, десятое дыхание, сокрытые резервы, да что угодно, впрочем, лишь бы... Ещё немного пожить в этом мире с его трудностями, грехами, испытаниями и... Посмотреть на брата со стороны. Видеть как он растёт, взрослеет, учится принимать правильные и одновременно самые нелепые решения в своей жизни и хлопать по плечу в знак одобрения, даже если на деле там просится отменный такой щелбан. Просто потому что это жизнь. И здесь знакомых «но» гораздо больше чем точек в какой-либо известной истории. Поэтому Дин Винчестер прекрасно знает, что это не конец, как только оказывается живым, дышащим в этой сбитой, холодной земле. Когда Бобби встречает его далеко не ласковым хлопком по спине, обливая по уши святой водой и угрожая своим старым, заправским ружьём.
— Хэй, Сэмми... — немного усмехнуться и обойти какую-то заправскую, мотельную, возмущающуюся девчонку стороной. К брату. Они слишком долго не виделись, чтобы обращать на какие-то мелочи сейчас очень много своего внимания.  Минутное смятение чередуется с обманным ощущением облегчения.
«Неужели у нас получилось, Сэмми?» Предательской вспышкой в сознании проносится в тот самый момент, когда адские псы рвали его на куски, а брат уже ничего не мог сделать. Ему сейчас казалось, что это его рук дело и это единственное, что заставляло хоть немного выглядеть так же беззаботно, как раньше. И как только Дин Винчестер снова позволяет себе быть ребёнком, не заботясь о последствиях после принятых решений, по сути и к слову, даже не сколько своих, сколько младшего брата и его стремления спасти родного человека любой ценой, допуская расслабленность после, казалось бы, освобождения от этой адской пытки на горячих котлах, а после и в роле палача, тот набрасывается на него с кинжалом не думая. «Видимо, вишневого пирога мне не положено.» Перехватывая занесенную руку над собственной черноволосой макушкой, Дин привычно скалится, видя, как Бобби не остается в стороне, перехватывая младшего брата в дополнительный захват во избежание новой трагедии. Кажется, кто-то не отошёл ещё и от предыдущей.
— Скажешь не твоих рук дело?! — Дин Винчестер готов защищаться, потому что видит собственными глазами эту неизвестность в зрачках расширенных напротив и его недоверие, с которым его встречают так широко, лязгая кинжалом у самого носа. Спасибо старику Бобби, не растерял свою прыть, а то так и без ресниц остаться можно было при желании. Сингер включается в диалог слишком быстро, а Дину всё, что остаётся, так это смотреть во все глаза и... Покрываться холодными мурашками непонимания: если не брат, то кто? И зачем?  Перед ним очередная форма проблем для всего человечества и его в том числе, которую нужно решить. Вопрос, конечно же, времени. И его не беспокоит то, что стоящее существо перед ним могущественнее целого легиона из тварей, которых ему уже удалось победить за свой охотничий опыт. Волнуют последствия, пожалуй, а ещё то, что... Это чувство, засевшее тупой болью под рёбрами. Брат смотрит и до конца не верит. Ещё бы... Не каждый день восстаёшь из мертвых целым и невредимым. «Ну же, Сэмми, это я. Давай, просто открой глаза.»

Среди иных, таких же, как и ты,
Будь вестником великих возвращений.
И не сжигай, а возводи мосты
Над пропастью печалей и сомнений.

Отредактировано Dean Winchester (2021-09-25 01:25:09)

Подпись автора

Carry on, you will always remember...