[indent] [indent] Она нырнула в толпу, как профессиональный пловец.

Какой-то парень в фиолетовой парке тут же толкнул её плечом, едва не сбив с ног, и красная вспышка ярости затмила все остальные мысли: «Чтоб тебя по пути машина сбила», — зло подумала ему вслед Хлоя и сразу же отвернулась. Злость — отличное чувство: помогает избавиться от ненужных мыслей, затмевает все прочие эмоции, которые рыбной костью стоят в горле — ни сглотнуть, ни выплюнуть. Вот уже шесть лет, как она бежит от них, стараясь не заглядывать в зеркала, но рано или поздно они всё равно догоняют.

Когда она остаётся наедине с собой, и может сказать честно: всё пережитое в Аркадии Бэй, — всё ещё кошмар, который преследует её изо дня в день, а попытки слиться с толпой и забить голову работой, — всего лишь неудавшиеся таблетки, которые помогают заглушить ненужные мысли до наступления темноты. Не будь она ходячим клише — наверняка посмеялась бы с иронии всей этой ситуации. Ведь это так смешно: единственный человек, который мог бы спасти её от этого кошмара — и стал его, собственно, причиной. Впрочем, если говорить откровенно, то причин было слишком много — после смерти отца вся её жизнь пошла под откос. Система дала сбой, а «чёрная жизненная полоса» всё ширилась и ширилась, пока не затопила всё вокруг, яростно обрушившись на голову вязким и липким гудроном. После смерти отца вся её жизнь складывалась в кусочки, за которые она могла бы зацепиться, чтобы окончательно не провалиться в это отчаяние: Рейчел Эмбер, незамысловатая работа в местном автосалоне, возвращение в Аркадию Бэй бывшей подруги, бесконечные поиски и надежда на лучшее, а потом — переезд в Сиэтл, работа с психологом и заказы на портреты, ценник которых рос с каждым новым месяцем.

«И вот теперь тебе предложили работу в престижной студии, что ты чувствуешь по этому поводу?» — спрашивала психолог.

Ничего.

В этом, наверное, и проблема. Она ничего не чувствовала и давно уже перестала радоваться даже собственным победам, что уж говорить про других. Прошлое шагало за ней по пятам уродливой маской, и не было ничего, что действительно зацепило бы её настолько, чтобы она смогла забыть и отпустить произошедшее.

В конце концов, сложно любоваться имитацией звёзд, когда побывал в космосе и смог прикоснуться к ним. Головокружительный взлёт рядом с Рейчел обернулся таким же болезненным и опустошающим падением.

Всё слишком не то, всегда есть какое-то «но», мешающее по-настоящему сблизиться с кем-то другим. С Рейчел всегда было просто: они любили одну и ту же музыку, одни и те же сериалы, соглашались с мнением друг друга несмотря на частые ссоры, да и в целом складывалось ощущение, что Рейчел Эмбер — та самая пресловутая половинка: такая отличная, но в то же время слишком похожая. Местами — до пугающего похожая. Однако теперь её нет, и это не просто идиотская ссора, из-за которой они могли не говорить два месяца, и не преждевременный отъезд, дающий надежду, что однажды они всё-таки встретятся. Понимание, что Хлоя больше никогда не увидит её и не сможет поделиться с ней чем бы то ни было, приносило огромную боль, которая за шесть лет превратилась в тупую пульсацию: как хроническое заболевание, к которому привык так сильно, что уже и не помнишь, каково это — жить без него.

Впрочем, ничего, кроме как «двигаться дальше», ей не оставалось. Жаль только, что она понятия не имела, где это «дальше» и чем она хочет заниматься на самом деле.

Чертыхнувшись, Хлоя едва увернулась от несущегося навстречу «воротничка» и, сунув деньги в карман, сбежала вниз по пандусу, чтобы уже в следующее мгновение толкнуть дверь в кофейню, куда заглядывала каждый день перед работой. Раньше она терпеть не могла кофе, теперь же едва ли не питалась им, прекрасно осознавая, что он вполне может быть причиной её бессонницы. Но отказаться от этой привычки не могла уже так же, как не могла отказаться от сигарет или вечернего втыкания в тупые видео на ютубе. Когда делаешь что-то системно, — это что-то становится частью жизни, без которой всё кажется каким-то неправильным.

Однако этим утром «привычный ритуал» явно дал сбой: уже подходя к стойке с заказами она заметила на пороге кофейни знакомую — и крайне отвратительную — рожу. Хлоя так и замерла, не дойдя до стойки пары шагов, вперившись в Нейтана жадным взглядом. Он, конечно же, изменился; и, конечно же, папочка отмазал его от наказания. Не будь это так — сейчас он не стоял бы на пороге кофейни как ни в чём не бывало. Он — тот, из-за кого она потеряла Рейчел; тот, из-за которого она потеряла вообще всё.

«Он был всего лишь подростком с бедами с башкой», — думала она. И прекрасно понимала это. Однако понимать и чувствовать — вещи совершенно разные и, зачастую, далёкие друг от друга.

Хлоя смяла в пальцах чек — ей бы уйти, отвернуться, сделать вид, что она никогда не сталкивалась со своим прошлым, — но ноги будто приросли к плитке и не хотели слушаться. На мгновение её словно парализовало: что Нейтан Прескотт вообще мог забыть в Сиэтле?

Их взгляды пересеклись до того, как она успела взять себя в руки и отвернуться, так что теперь идти на попятную было уже слишком поздно.

— Что ты тут делаешь?

Она могла бы задать тысячу разных вопросов, могла бы вообще ничего не говорить, но тело будто само подводило её, впрочем, как и голос, который вдруг стал хриплым и неестественно низким.